Василий Васильевич Розанов: Я скажу определеннее и резче, чтобы выразить мысль свою: что с момента встречи с Виардо, еще ранее, чем он мог оценить ее «духовные красоты», Тургенев как бы пал под ноги этой женщины. и остался так недвижим до конца жизни. В этой странной физической, но именно, однако, физической связи. пьедестала и статуи, канделябра и свечи Она горит, светит. Он ничего. Она счастлива, цветет. Он смотрит на ее счастье. Она вполне живет. Он вполне не живет. Именно «не живет», поскольку любит и оттого, что любит ее. Он вовсе не живет для себя.